Сказки для детей и взрослых |
Русские народные сказки. А. Н. Афанасьев. БурёнушкаНе в каком царстве, не в каком государстве был-жил царь с царицею, и была у них одна дочь, Марья-царевна. А как умерла царица, то царь взял другую жену, Ягишну. У Ягишны родилось две дочери: одна — двоеглазая, а другая — троеглазая. Мачеха не залюбила Марьи-царевны, послала её пасти коровушку-бурёнушку и дала ей сухую краюшку хлебца. Царевна пошла в чистое поле, в праву ножку бурёнушке поклонилась — напилась-наелась, хорошо срядилась; за коровушкой-бурёнушкой целый день ходит, как барыня. День прошёл, она опять поклонилась ей в праву ножку, разрядилась, пришла домой и краюшку хлеба назад принесла, на стол положила. — Чем сука жива живёт? — думает Ягишна; на другой день дала Марье-царевне ту же самую краюшку и посылает с нею свою бо́льшую дочь. — Присмотри, чем Марья-царевна питается?
— Дай, сестрица, я поищу у тебя в головке. Стала искать, а сама приговаривает: — Спи-спи, сестрица! Спи-спи, родима! Спи-спи, глазок! Спи-спи, другой! Сестрица заснула, а Марья-царевна встала, подошла к коровушке-бурёнушке, в праву ножку поклонилась, напилась-наелась, хорошо срядилась и ходит весь день как барыня. Пришёл вечер; Марья-царевна разрядилась и говорит: — Вставай, сестрица! Вставай, родима! Пойдём домой. — Охти мне! — взгоревалась сестрица. — Я весь день проспала, ничего не видела; теперь мати забранит меня!
— Что пила, что ела Марья-царевна? — Я ничего не видела. Ягишна заругалась на неё; поутру встаёт, посылает троеглазую дочерь: — Поди-ка, — говорит, — погляди, что она, сука, ест и пьёт? Пришли девицы в чистое поле бурёнушку пасти; говорит Марья-царевна: — Сестрица! Дай я тебе в головушке поищу. — Поищи, сестрица, поищи, родима! Марья-царевна стала искать да приговаривать: — Спи-спи, сестрица! Спи-спи, родима! Спи-спи, глазок! Спи-спи, другой! А про третий глазок позабыла; третий глазок глядит да глядит, что ро́бит Марья-царевна. Она подбежала к бурёнушке, в праву ножку поклонилась, напилась-наелась, хорошо срядилась; стало солнышко садиться — она опять поклонилась бурёнушке, разрядилась и ну будит троеглазую: — Вставай, сестрица! Вставай, родима! Пойдём домой.
— Что она пьёт и ест? Троеглазая всё и рассказала. Ягишна приказывает: — Режь, старик, коровушку-бурёнушку. Старик зарезал; Марья-царевна просит: — Дай, дедушка родимый, хоть гузённую кишочку мне. Бросил старик ей гузённую кишочку; она взяла, посадила её к верее — вырос ракитов куст, на нём красуются сладкие ягодки, на нём сидят разные пташечки да поют песни царские и крестьянские.
— Которая девица нарвёт мне полно блюдо ягодок, ту за себя замуж возьму. Ягишна послала свою бо́льшую дочерь ягод брать; птички её и близко не подпускают, того и смотри — глаза выклюют; послала другую дочерь — и той не дали. Выпустила, наконец, Марью-царевну; Марья-царевна взяла блюдо и пошла ягодок брать; она берёт, а мелкие пташечки вдвое да втрое на блюдо кладут; пришла, поставила на стол и царевичу поклон отдала. Тут веселым пирком да за свадебку; взял Иван-царевич за себя Марью-царевну, и стали себе жить-поживать, добра наживать.
— Гуси вы мои, гуси серые! Где вы младёного[2] матерь видали? — В другом стаде. Летит другое стадо. — Гуси вы мои, гуси серые! Где вы младёного матерь видали? Младёного матерь на землю скочила, кожух сдёрнула, другой сдернула, взяла младенца на руки, стала грудью кормить, сама плачет: — Сегодня покормлю, завтра покормлю, а послезавтра улечу за тёмные леса, за высокие горы!
— Гуси вы мои, гуси серые! Где младёного матку видали? — В другом стаде. Летит другое стадо: — Гуси вы мои, гуси серые! Где вы младёного матерь видали? Младёного матерь на землю скочила, кожу сдёрнула, другую сдёрнула, бросила на куст и стала младёного грудью кормить, стала прощаться с ним: — Завтра улечу за тёмные леса, за высокие горы!
— Что, — говорит, — смородом[3] пахнет? Хотела было надевать кожи, хватилась — нет ничего: Иван-царевич спалил. Захватил он Марью-царевну, она обвернулась скакухой[4], потом ящерицей и всякой гадиной, а после всего веретёшечком[5]. Иван-царевич переломил веретёшко надвое, пятку назад бросил, носок перед себя — стала перед ним молодая молодица. Пошли они вместе домой. А дочь Ягишны кричит-ревёт: — Разорительница идёт! Погубительница идёт. Иван-царевич собрал князей и бояр, спрашивает: — С которой женой позволите жить? Они сказали: — С первой. — Ну, господа, которая жена скорее на ворота скочит, с той и жить стану. Дочь Ягишны сейчас на ворота взлезла, а Марья-царевна только чапается[6], а вверх не лезет. Тут Иван-царевич взял своё ружьё и застрелил подменённую жену, а с Марьей-царевной стал по-старому жить-поживать, добра наживать. [1] - Пестун — воспитатель ребёнка.
|