|
Сказки для детей и взрослых |
Русские народные сказки. А. Н. Афанасьев. Диво
Жил-был рыбак. Раз поехал он на озеро, закинул сеть и вытащил щуку; вылез на́ берег, развёл огонёк и начал эту щуку поджаривать: один бок поджарил, поворотил на другой. Вот и совсем готово — только бы съесть, а щука как прыгнет с огня, да прямо в озеро. — Вот диво, — говорит рыбак, — жареная рыба опять в воду ушла… — Нет, мужичок, — отзывается ему щука человечьим голосом, — это что за диво! Вот в этакой-то деревне живёт охотник, так с ним точно было диво: сходи к нему, он сам тебе скажет.
— Здравствуй, добрый человек! — Здравствуй, земляк! Зачем пришёл? — Да вот так и этак, расскажи: какое с тобой диво было? — Слушай, земляк! Было у меня три сына, и ходил я с ними на охоту. Раз мы целый день охотились и убили три утки; ввечеру пришли в лес, развели огонь, ощипали уток и стали варить их к ужину; сварили и уселись было за трапезу. Вдруг старик идёт: — Хлеб-соль, мо́лодцы! — Милости просим, старичок! Старик подсел, всех уток съел да на закуску старшего сына моего проглотил. Остался я с двумя сыновьями. На другой день встали мы поутру и пошли на охоту; целый день исходили, трёх уток убили, а ввечеру развели в лесу огонёк и готовим ужин. Опять старик идёт: — Хлеб-соль, мо́лодцы! — Милости просим, старичок! Он сел, всех уток съел да середним сыном закусил. Остался я с одним сыном; вернулись домой, переспали ночь, а утром опять на охоту. Убили мы трёх уток, развели огонёк, живо сварили их и только было ужинать собрались, как тот же самый старик идёт: — Хлеб-соль, мо́лодцы! — Милости просим, старичок! Он сел, всех уток съел да меньшим сыном закусил. Остался я один как перст; переночевал ночь в лесу, на другой день стал охотиться и столько настрелял птицы, что едва домой дотащил. Прихожу в избу, а сыновья мои лежат на полатях — все трое живы и здоровы! Рыбак выслушал и говорит: — Вот это диво, так диво! — Нет, земляк, — отвечает охотник, — это что за диво! Вот в таком-то селе у такого-то мужика так подлинно диво сотворилося; пойди к нему, сам узнаешь.
— Здравствуй, дяденька! — Здравствуй, земляк! Зачем пришёл? — Так и так, расскажи, какое с тобой диво приключилося? — Слушай! — говорит. — С молодых лет моих жил я с женою, и что же? Завела она полюбовника. Мне-то самому и невдомёк это, да люди сказали. Вот один раз собрался я в лес за дровами, запряг лошадь, выехал за околицу; постоял с полчаса времени, вернулся потихоньку и спрятался на дворе. Как стемнело, слышу я, что моя хозяйка с своим другом в избе гуляет; побежал в избу и только было хотел проучить жену маленько, а она ухватила палку, ударила меня по спине и сказала: — Доселева был ты мужик, а теперь стань чёрным кобелем! В ту ж минуту обернулся я собакою; взяла она ухват и давай меня возить по бокам: била-била и выгнала вон. Выбежал я на улицу, сел на завалинку и думаю: авось жена опомнится да сделает меня по-старому человеком. Куда тебе! Сколько ни тёрся я около избы, не мог дождаться от злой бабы милости. Бывало — откроет окно да горячим кипятком так и обдаст всего, да всё норовит, как бы в глаза попасть! А кормить совсем не кормит, хоть с голоду околевай! Нечего делать, побежал я в чистое поле; вижу — мужик стадо быков пасёт. Пристал я к этому стаду, начал за быками ходить: который от стада отобьётся — я сейчас пригоню; а волкам от меня просто житья не стало — ни одного не подпущу. Увидал мужик моё старание, начал меня кормить и поить, и так он на меня положился, что не стал и за стадом ходить: заберётся, бывало, в деревню и гуляет себе сколько хочется. Говорит ему как-то барин: — Послушай, пастух! Ты всё гуляешь, а скот один в поле ходит; этак не годится! Пожалуй, вор придёт, быков уведёт. — Нет, барин! Я на своего пса крепко надеюсь; никого не подпустит. — Рассказывай! Хочешь, я сейчас любого быка уведу? — Нет, не уведёшь! Поспорили они, ударились об заклад о трёх стах рублях и отдали деньги за руки. Барин пошёл в поле и только за быка — как я кинулся, всю одежу на нём в клочки изорвал, так-таки и не допустил его. Мой хозяин получил заклад и с той поры возлюбил меня пуще прежнего: иной раз сам не доест, а меня непременно накормит.
— Ну, бегал ты чёрным кобелем, а теперь полети дятлом. Обернулся я дятлом и полетел по лесам, по рощам. Пристигла холодная зима; есть крепко хочется, а корму нету и достать негде. Забрался я в один сад, вижу — стоит на дереве птичья принада[1]. «Дай полечу в эту принаду; пусть меня ребятишки поймают, авось кормить станут, да в избе и теплей зимовать будет!» Вскочил в западню, дверцы захлопнуло: взяли меня ребятишки, принесли к отцу: «Посмотри, тятя, какого мы дятла поймали!»
— Дождись, брат, вечера и ступай домой, да как войдёшь в избу — ударь свою жену этим прутиком и скажи: «Была ты, жена, бабою, а теперь будь козою!» Взял я зелёный прутик, прихожу домой вечером, потихохоньку подкрался к своей хозяйке, ударил её прутиком и говорю: «Была ты, жена, бабою, а теперь будь козою!» В ту ж минуту сделалась она козою; скрутил я её за рога верёвкою, привязал в сарае и стал кормить ржаною соломою. Так целый год и держал её на соломе; а потом пошёл к знахарю: — Научи, земляк, как обернуть мою козу бабою».
— На, брат! Ударь её этим прутиком и скажи: «Была ты козою, а теперь стань бабою!» Я воротился домой, ударил мою козу прутиком: — Была ты, говорю, козою, а теперь стань бабою! Обернулась коза бабою; тут хозяйка моя бросилась мне в ноги, стала плакать, просить прощения, заклялась-забожилась жить со мною по-божьему. С тех пор живём мы с ней благополучно в любви и согласии. — Спасибо, — сказал рыбак, — это подлинно диво дивное! [1] - Приманка для птиц, западня.
|
Загрузка...