Жил старик со старухою; у них было три сына: двое умных, третий дурак. Старик со старухой померли. Перед смертью отец говорил:

— Дети мои любезные! Ходите три ночи на мою могилу сидеть.

Они кинули между собой жребий; досталось дураку идти. Дурак пошёл на могилу сидеть; в полночь выходит отец его и спрашивает:

— Кто сидит?

— Я, батюшка, — дурак.

— Сиди, моё дитятко, господь с тобою!

На другую ночь приходится большому брату идти на могилу; большой брат просит дурака:

— Поди, дурак, посиди за меня ночку; что хочешь возьми.

— Да, поди! Там мертвецы прыгают…

— Поди; красные сапоги тебе куплю.

Дурак не мог отговориться, пошёл другую ночку сидеть. Сидит на могилке, вдруг земля раскрывается, выходит его отец и спрашивает:

— Кто сидит?

— Я батюшка, — дурак.

— Сиди, моё дитятко, господь с тобою!

На третью ночь надо среднему брату идти, то он просит дурака:

— Сделай милость, поди посиди за меня; что хочешь возьми!

— Да, поди! Первая ночь страшна была, а другая ещё страшнее: мертвецы кричат, дерутся, а меня лихорадка трясёт!

— Поди; красную шапку тебе куплю.

Нечего делать, пошёл дурак и на третью ночь. Сидит на могилке, вдруг земля раскрывается, выходит его батюшка и спрашивает:

— Кто сидит?

— Я — дурак.

— Сиди, моё дитятко, господь с тобою! Вот тебе от меня великое благословение.

И даёт ему три конских волоса. Дурак вышел в заповедные луга, прижёг-припалил три волоса и крикнул зычным голосом:

— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.

Бежит сивка-бурка, вещая каурка, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать.

‎Поутру царь клич кличет:

— Кто в третьем этаже мою дочь Милолику-царевну с разлёту на коне поцелует, за того отдам её замуж.

Старшие братья сбираются смотреть, зовут с собой дурака:

— Пойдём, дурак, с нами!

— Нет, не хочу; я пойду в поле, возьму кузов да набью галок — и то собакам корм!

Вышел в чистое поле, припалил три конские волоса и закричал:

— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.

Бежит сивка-бурка, вещая каурка, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился: сделался такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул и понёсся; его конь бежит, земля дрожит; горы, долы хвостом застилает, пни, колоды промеж ног пускает. Через один этаж перескакал, через два — нет, и уехал назад.

‎Братья приходят домой, дурак на полатях лежит; говорят ему:

— Ах, дурак! Что ты не пошёл с нами? Какой там молодец приезжал — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать!

— Не я ли, дурак?

— Да где тебе такого коня достать! Утри прежде под носом-то!

На другое утро старшие братья сбираются к царю смотреть, зовут с собой дурака:

— Пойдём, дурак, с нами; вчера приезжал хорош молодец, нынче ещё лучше приедет!

— Нет, не хочу; я пойду в поле, возьму кузов, набью галок и принесу — и то собакам корм!

Вышел в чистое поле, припалил конские волосы:

— Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.

Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился, сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул, через два этажа перескакал, через третий — нет; воротился назад, пустил своего коня в зелёные заповедные луга, а сам пришёл домой, лёг на печи.

‎Братья приходят:

— Ах, дурак, что ты не пошёл с нами? Вчера приезжал хорош молодец, а нынче ещё лучше; и где эта красота родилась?

— Да не я ли, дурак, был?

— Эх, дурак дурацкое и говорит! Где тебе этакой красоты достать, где тебе этакого коня взять? Знай на печи лежи…

— Ну, не я, так авось завтра узнаете.

На третье утро сбираются умные братья к царю смотреть:

— Пойдем, дурак, с нами; нынче он её поцелует.

— Нет, не хочу; я в поле пойду, кузов возьму, набью галок, домой принесу — и то собакам корм!

Вышел в чистое поле, припалил конские волосы и закричал громким голосом:

— Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой. Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое ушко влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул, через все три этажа перескакал, царскую дочь в уста поцеловал, а она его золотым перстнем ударила в лоб.

‎Воротился дурак назад, пустил своего доброго коня в заповедные луга, а сам пришёл домой, завязал голову платком, лёг на полати. Братья приходят:

— Ах, дурак! Те два раза молодцы приезжали, а нынче ещё лучше; и где этакая красота родилась?

— Да не я ли, дурак, был?

— Ну, дурак, дурацкое и орёт! Где тебе этакой красоты достать?

Дурак развязал платок, всю избу осветил. Спрашивают его братья:

— Где ты этакой красоты доставал?

— Где бы ни было, да достал! А вы всё не верили; вот вам и дурак!

‎На другой день царь делает пир на весь православный мир, приказал сзывать во дворец и бояр, и князей, и простых людей, и богатых и нищих, и старых и малых: царевна-де станет выбирать своего наречённого жениха. Умные братья сбираются к царю на обед; дурак завязал голову тряпицею и говорит им:

— Теперь хоть не зовите меня, я и сам пойду.

Пришёл дурак в царские чертоги и забился за печку. Вот царевна обносит всех вином, жениха выбирает, а царь за ней следом ходит. Всех обнесла, глянула за печку и увидала дурака; у него голова тряпицей завязана, по лицу слюни да сопли текут. Вывела его Милолика-царевна, утёрла платком, поцеловала и говорит:

— Государь батюшка! Вот мой суженый.

Видит царь, что жених нашёлся; хоть дурак, а делать нечего — царское слово закон! И сейчас же приказал обвенчать их. У царя известное дело — ни пиво варить, ни вино курить; живо свадьбу справили.

‎У того царя было два зятя, дурак стал третий. Один раз призывает он своих умных зятьёв и говорит таково слово:

— Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую я вам велю: есть в степи уточка золотые пёрышки; нельзя ли её достать мне?

Велел оседлать им добрых коней и ехать за уточкою. Дурак услыхал и стал просить:

— А мне, батюшка, дай хоть водовозницу.

Дал ему царь шелудивую^[1] лошадёнку; он сел на неё верхом, к лошадиной голове задом, к лошадиному заду передом, взял хвост в зубы, погоняет ладонями по бедрам:

— Но, но, собачье мясо!

Выехал в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал с неё шкуру и закричал:

— Эй, слетайтесь, галки, карги^[2] и сороки! Вот вам батюшка корму прислал.

Налетели галки, карги и сороки и съели всё мясо, а дурак зовёт сивку-бурку:

— Стань передо мной, как лист перед травой.

‎Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; дурак влез в левое ушко — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и стал молодец. Добыл утку золотые пёрышки, раскинул шатёр, сам в шатре сидит; а возле уточка ходит. Наехали на него умные зятья, спрашивают:

— Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.

Отвечает дурак:

— В вашу пору — братец вам.

— А что, братец, продаёшь уточку золотые пёрышки?

— Нет, она не продажная, а заветная.

— А сколько завету?

— С правой руки по мизинцу.

Отрезали по мизинцу с правой руки и отдали дураку; он в карман положил. Приехали зятья домой, полегли спать; царь с царицею ходят да слушают, что зятья говорят. Один говорит жене:

— Тише, руку мне развередила.

Другой говорит:

— Ох, больно! Рука болит.

‎Поутру царь призывает к себе умных зятьёв:

— Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую велю: ходит в степи свинка золотая щетинка с двенадцатью поросятами; достаньте мне её.

Приказал оседлать им добрых коней, а дураку опять дал шелудивую водовозницу. Дурак выехал в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал шкуру:

— Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вам царь корму прислал.

Слетелись галки, карги и сороки и расклевали всё мясо. Дурак вызвал сивку-бурку, вещую каурку, добыл свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами и раскинул шатёр; сам в шатре сидит, свинка около ходит. Наехали умные зятья:

— Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.

— В вашу пору — братец вам.

— Это твоя свинка золотая щетинка?

— Моя.

— Продай нам её; что возьмёшь?

— Не продажная, а заветная.

— Сколько завету?

— С ноги по пальцу.

Отрезали с ноги по пальцу, отдали дураку и взяли свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами.

‎Наутро призывает царь своих умных зятьёв, приказывает им:

— Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую велю: ходит в степи кобыла золотогривая с двенадцатью жеребятами; нельзя ли достать её?

— Можно, батюшка!

Приказал царь оседлать им добрых коней, а дураку опять дал шелудивую водовозницу. Сел он к лошадиной голове задом, к лошадиному заду передом, взял в зубы хвост, ладонями погоняет; умные зятья над ним смеются. Выехал дурак в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал шкуру:

— Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал.

Слетелись галки, карги и сороки и поклевали всё мясо. Тут закричал дурак громким голосом:

— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.

‎Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и стал молодец.

— Надо, — говорит, — добыть кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами.

Отвечает ему сивка-бурка, вещая каурка:

— Прежние задачи были ребячьи, а это дело трудное! Возьми с собой три прута медных, три прута железных и три оловянных; станет за мною кобылица по горам, по долам гоняться, приустанет и упадёт наземь; в то время не плошай, садись на неё и бей промеж ушей всеми девятью прутьями, пока на мелкие части изломаются: разве тогда покоришь ты кобылицу златогривую.

Сказано — сделано; добыл дурак кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами и раскинул шатёр; сам в шатре сидит, кобылица к столбу привязана. Наехали умные зятья, спрашивают:

— Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.

— В вашу пору молодец — братец вам.

— Что, братец, твоя кобыла к столбу привязана?

— Моя.

— Продай нам.

— Не продажная, а заветная.

— А сколько завету?

— Из спины по ремню.

Вот умные зятья жались-жались и согласились; дурак вырезал у них по ремню из спины и положил в карман, а им отдал кобылицу с двенадцатью жеребятами.

‎На другой день сбирает царь пир пировать; все сошлись. Дурак вынул из кармана отрезанные пальцы и ремни и говорит:

— Вот это — уточка золотые пёрышки, вот это свинка золотая щетинка, а вот это — кобылица золотогривая с двенадцатью жеребятами!

— Что ты бредишь, дурак? — спрашивает его царь, а он в ответ:

— Государь батюшка, прикажи-ка умным зятьям перчатки с рук снять.

Сняли они перчатки: на правых руках мизинцев нет.

— Это я с них по пальцу взял за уточку золотые пёрышки, — говорит дурак; приложил отрезанные пальцы на старые места — они вдруг приросли и зажили.

— Сними, батюшка, с умных зятьёв сапоги.

Сняли с них сапоги — и на ногах не хватает по пальцу.

— Это я с них взял за свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами.

Приложил к ногам отрезанные пальцы — вмиг приросли и зажили.

— Батюшка, сними с них сорочки.

Сняли сорочки, у обоих зятьёв из спины по ремню вырезано.

— Это я с них взял за кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами.

Приложил те ремни на старые места — они приросли к спинам и зажили.

— Теперь, — говорит дурак, — прикажи, батюшка, коляску заложить.

‎Заложили коляску, сели и поехали в чистое поле. Дурак прижёг-припалил три конские волоса и крикнул громким голосом:

— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.

Конь бежит, земля дрожит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит, прибежал и стал как вкопанный. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! С того времени жил он с своей женою по-царски, ездил в коляске, пиры задавал; на тех пирах и я бывал, мёд-вино пивал; сколько ни пил — только усы обмочил!

---

[1] — Шелудивый — имеющий струпья, коросту на коже; паршивый.
[2] — Воро́ны.

(Голосов: 1. Рейтинг: 5,00 из 5)

Загрузка...

-->